Два ядерных реактора под Минском и подводники с крайнено Севера: какие тайны скрывал поселок Сосны

Кoмпaктный и   мoбильный ядeрный рeaктoр всeгдa был мeчтoй вoeнныx. Чeгo тoлькo нe   плaнирoвaли   — oт   бoмбaрдирoвщикoв с   ядeрным двигaтeлeм дo   aтoмнoгo тaнкa. Мнoгиe из   тaкиx прoeктoв тaк и   oстaлись нa   бумaгe, нo   кoe-чтo всe   жe былo пoстрoeнo. И   этo кoe-чтo сoздaвaлoсь прямо под Минском, в   Институте ядерной энергетики Белорусской академии наук.




Институт ядерной физики Беларуси

Стоит   ли говорить, что все было чрезвычайно секретно и   любое проявление любопытства к   объекту на   территории института могло закончиться в   кабинете сотрудника КГБ. А   там и   в   самом деле происходили интересные вещи. Например, зачем и   для каких целей начали срочно строить закрытый военный городок рядом с   поселком Сосны? И   почему квартиры в   новых домах инженерной части стали обживать офицеры подводного флота, переведенные с   Камчатки, Гремихи, Северодвинска?


Сейчас ответ многие знают   — здесь для военных создавалась первая в   мире АЭС на   колесах. Что она собой представляла и   почему те, кто работал над проектом, рады, что «монстр» был уничтожен, читайте в   новом материале проекта «Закрытый город».


Для чего нужен портативный реактор?

Военная инфраструктура СССР, расположенная в   северных широтах и   на   Дальнем Востоке, была отрезана от   централизованного энергоснабжения   — привычных электросетей здесь не   было. А   станции РЛС, ракетные пусковые установки, связь, комплексы ПВО и   другие объекты поглощают огромное количество энергии. В   большинстве случаев все эти объекты запитывались от   дизель-генераторов.




Транспортабельная атомная электростанция, перевозимая на четырёх самоходных гусеничных шасси, созданных на базе тяжёлого танка Т-10. Фото: wikipedia/Riudo

Решение проблемы военные видели в   мобильных АЭС. Такие станции, укрытые в   укрепленных ангарах, могли бесперебойно питать все необходимые системы, оставаясь недосягаемыми для ракетно-бомбового удара. При необходимости их   можно было   бы перемещать между военными объектами. Колоссальный запас энергии, высокая автономность и   мобильность делали эти станции желанными в   армейском арсенале.


Первые шаги были сделаны еще в 1950-е годы в   Обнинске: после нескольких лет подготовки в   1961 году там создали передвижную атомную электростанцию ТЭС-3 на   танковом шасси. Рабочая конструкция оказалась громоздкой и   состояла из   четырех гусеничных платформ. Безопасной такую АЭС назвать было сложно: для защиты от   облучения вокруг двух первых машин необходимо было сооружать земляной вал. Проект свернули.


Над передвижной атомной электростанцией работали и за   океаном. В   США первый рабочий образец ML-1 построили в   1961 году. Размещавшаяся на   трейлере система состояла из   реактора и   многоконтурной паропроизводящей установки с   паровой турбиной. Станция могла выдавать 300 киловатт, правда, все время работала вполовину мощности. Две установки весили по   15 тонн, четыре вспомогательных по   три-пять тонн. Всего установка успела проработать несколько сотен часов, и   в   1965 году реактор остановили, а   проект закрыли.




Позже разработку компактной ПАЭС «благословил» министр среднего машиностроения СССР Ефим Славский. С   его подачи политбюро одобрило проект «Памир», который должен был повысить обороноспособность страны. При Академии наук БССР в   1965 году был создан Институт ядерной энергетики во   главе с   академиком Андреем Красиным, за   плечами которого уже был опыт работы над ТЭС-3.


Перед учеными и   инженерами стояла непростая задача: построить легкий и   компактный реактор, который   бы выдавал 630 киловатт, имел автономную систему охлаждения и   мог работать даже в   условиях Крайнего Севера.




Скриншот Google Maps

Генеральным конструктором стал Василий Нестеренко. Ученый предложил использовать в   реакторе для «Памира» не   воду или расплавленный натрий, а   жидкий тетраоксид диазота (N2O4),   причем одновременно в   качестве теплоносителя и   рабочего тела   — так как реактор замышлялся одноконтурным, без теплообменника. Это открывало путь к   созданию компактной ПАЭС


Подводники в   Соснах

В   начале 1980-х годов прошлого века исследования подошли к   этапу реализации. Военных специалистов, у   которых был опыт работы с   компактными реакторными установками, в   стране было немного. Большинство из   них служило на   подводных атомных лодках.




В   сформированную воинскую часть под Минском стали переводить военнослужащих с   Камчатки, Северного флота, Балтики. Для многих это стало счастливым билетом   — служить на   подводной лодке было достаточно сложно, как и   жить в   военном городке на   «краю земли».


Закончить службу в   европейской части СССР считалось лучшим из   возможных вариантов: новая квартира, цивилизация, школа и   детский сад для детей, работа для жен. И   никаких сопок и   морозов. Поэтому желающих перевестись в   БССР было много   — десять человек на   место.


Сюда люди приезжали после серьезных проверок. В   итоге получилась интересная картина: в   одном строю стояли военные специалисты из   сухопутных инженерных войск и   морские офицеры-подводники.




Одновременно с   набором личного состава части рядом с   институтом в   срочном порядке началось строительство военного городка. Денег не   жалели, жилье возводилось быстро. С   момента строительства первого дома городок стал особым режимным объектом. Вокруг поставили бетонный забор, въезд   — через КПП и   только по   пропускам. Интересно, что Сосны считались Минском, а   вот городок   — уже Минским районом.




Анатолий Парамонов в   городок перевелся с   Дальнего Востока. На   флоте служил с   1970-го по   1983 год. На   подводной лодке получил звание командира третьего ранга. До   этого был командиром группы автоматики и   телемеханики ядерной установки.


—   Я   не   знал точно, куда еду   — сказали, что это под Минском, но   я   точно понимал, что мне очень повезло,   — говорит он. —   Перебраться из-за Уральских гор ближе к   центру страны в   брежневские времена было непросто.


Перед офицерами-подводниками ставилась задача наладить не   только выпуск реакторов, но   и   обучать персонал   для работы с   ними. В   общем, программа была нацелена на   долгосрочную перспективу.




Территория института, как и   прежде, тщательно охраняется. Над ней, например, запрещена съемка с   квадрокоптеров

—   Это был начальный этап   — нужно было исследовать работу установки в   разных режимах, в   том числе и   аварийных,   — говорит Анатолий Парамонов. —   Установку еще необходимо было проверить в   реальных условиях   — не   только в   Институте, но   и   на испытательной площадке.




Для обучения персонала был создан и   укомплектован преподавателями учебный центр. В   7,5 километра от   городка построили площадку, где планировалось обслуживать и   испытывать установку. Испытательный центр представлял собой четыре бокса с   очень толстыми бетонными стенами, где предусматривалось изучение реактора в   разных режимах, том числе и   аварийных.


Площадка была секретным и   особо охраняемым объектом. Периметр защищал бетонный забор с   системой защиты от   проникновения и   возможной внешней прослушки «Радиан». Внутри находился еще один периметр из   колючей проволоки.




Остатки системы «Радиан»

В   1984 году площадку для испытаний почти достроили, но   ее   так и   не   успели запустить.


—   Меня назначили начальником отделения по   переработке радиоактивных отходов. Но   все закончилось на   этапе макетов   — никаких отходов не   пришлось перерабатывать, только имитировали. Все остановил Чернобыль. После аварии на   ЧАЭС все вдруг вспомнили, что в   нескольких километрах от   этой площадки находится пионерский лагерь и   школа, Минск также совсем недалеко.




«Черный вход» на   испытательную площадку

Учитывая все обстоятельства, проект быстро свернули, городок передали инженерным войскам. Офицерам-подводникам предлагалось дослуживать на   флоте. Но   те, у   кого уже была достаточная выслуга лет, на   флот предпочли не   возвращаться. Анатолий говорит, что он   решил не   уезжать и   уйти на   пенсию.


—   Я   рад, что программа закрылась. Ведь имея опыт работы на   атомных подводных лодках, я   знаю, что такое новая техника, к   каким жертвам и   каким последствиям она может приводить.




Предприятие, которое сейчас работает на   бывшей испытательной площадке, называется «Радиан-Амкодор» и   производит вполне мирную продукцию   — аккумуляторные батареи.


Сегодня вход на   территорию закрывает лишь шлагбаум и   две вахтерши. Журналистов они пропустить отказались. Впрочем, смотреть там особо не   на   что: требующие ремонта здания, приспособленные под производство, и   склады. А   пройти на   территорию можно и с   «черного входа»   — в   ста метрах от   КПП есть большая дырка в   заборе.




При желании здесь можно арендовать офисные, производственные и   складские помещения «в   удовлетворительном состоянии» от   15 до   550 м².


Ядерный автопоезд

Белорусская мобильная АЭС «Памир 630Д» состояла из   нескольких платформ. На   трехосном полуприцепе МАЗ-9994 грузоподъемностью 65 тонн монтировался реакторный блок с   биозащитой. Кроме него в   прицепе находились система аварийного расхолаживания, шкаф распределительного устройства собственных нужд и   два автономных дизель-генератора по   16 киловатт. В   роли тягача выступал МАЗ-796.




К   сожалению, фотографий «Памир 630Д» не   сохранилось. Их   нет даже в   институте, где ПАЭС разрабатывалась. Фото: energobelarus.by

Другая такая   же связка была приспособлена для перевозки турбогенераторного блока с   оборудованием электростанции. Дополнительно в   кузовах двух грузовых автомобилей КрАЗ находились элементы системы автоматизированного управления защиты и   контроля. Еще на   одном грузовике был установлен вспомогательный энергоблок с   двумя стокиловаттными дизель-генераторами. Как итог, комплекс состоял из   пяти машин.


Все процессы внутри установки контролировались с   помощью бортовых ЭВМ (в   наличии было два основных компьютера и   один резервный). Штат обслуживающего персонала   — 28 человек. Их   можно было доставлять к   месту работы по   воздуху, по   железной дороге и   морем.




Макет реактора. Фото: energobelarus.by

С   одной стороны, ученые добились успеха   — установка работала. Но   вот с   передвижением были проблемы   — огромный вес позволял перемещаться лишь по   очень ровной бетонной дороге с   черепашьей скоростью. Установку трудно назвать портативной   — это был настоящий многотонный «монстр».


Всего было построено два экземпляра подвижной АЭС, один из   которых проработал почти 8000 часов. После закрытия программы имеющиеся образцы разрезали. Ядерное топливо станций «Памир-630Д» из   Беларуси вывезли в   Россию только в   2010 году.


Сегодня о   самом проекте напоминает только крышка реактора, которая стоит во   внутреннем дворе института энергетических и   ядерных исследований «Сосны».


Главная проблема «Памира»

Считается, что программу «Памир 630Д»   закрыли из-за Чернобыля и   недальновидности Михаила Горбачева. У   сотрудника военной контрразведки Валерия Асинова другое мнение.


Проект он   называет «экономической диверсией ЦРУ». То   есть, считает он, это американцы подкинули идею передвижных АЭС. У   них был опыт создания подобной установки (проект ML-1), и   они на   начальном этапе поняли, что при всех очевидных преимуществах работы над созданием и   реализацией проекта требуют колоссальных вложений денег. Вот они якобы и   подкинули эту идею, которую (возможно) подхватили советские ученые и   успешно потратили миллиарды на   ее   реализацию.




Американский передвижной ядерный реактор ML-1. Фото: US Army

По   мнению Валерия Асинова, то, что передвижной реактор создать можно, еще не   значит, что его нужно создавать любой ценой. Главная проблема «Памира»   была в   том, что им   трудно воспользоваться: как его перебросить, например, на   Крайний Север? Своим ходом он   не   доедет. Значит, его нужно перевозить поездом. Но   до   тех мест, где реактор должен служить, поезда не   ходят и   строить только для него железную дорогу обернулось   бы беспрецедентными затратами   — БАМ еще при царе строить начали, а   все никак не   достроят.


По   воздуху установку мог перебросить лишь сверхтяжелый «Руслан». Но   на   Крайнем Севере пришлось   бы строить в   вечной мерзлоте аэродром, способный принимать такие самолеты. Но   и   успешная переброска не   могла решить проблемы   — дальнейшая транспортировка потребовала   бы строительства хорошей дороги к   месту работы. Даже трудно представить, во   сколько   бы еще это обошлось государству.


Те, кто имел непосредственное отношение к   испытаниям установки под Минском, рассказывают, что с   передвижением у   «монстра»   были проблемы. Небольшой отрезок по   ровной бетонке от   института до   испытательной площадки «Памир 930»   преодолевал всю ночь (днем это было невозможно   — опасались американских спутников).


В   первый   же выезд вышла из строя одна из   осей мазовского полуприцепа. И   когда выяснилось, что ни   один домкрат не   сможет приподнять реактор, многие стали понимать бесперспективность всей затеи.




Фото из   архива МАЗ

За   время существования проекта потрачено очень много   — создание института и   испытательного центра, строительство секретного городка   — это только видимая часть айсберга. Говорят, что затраты были сопоставимы с   суммой годовых бюджетов нескольких небольших стран.


Чернобыльская версия

После Чернобыльской катастрофы партийные функционеры обрушились на   исследования института, особенно связанные с   ядерной энергетикой. Все это происходило при непосредственном участии генсека Михаил Горбачева, лично закрывавшего большинство передовых проектов. Так было и с   «Памиром».


В   1986 году был отправлен в   отставку министр машиностроения СССР 88-летний Ефим Славский, покровительствовавший проектам мобильных АЭС. И   нет ничего удивительного в   том, что в   феврале 1988 года согласно решению Совмина СССР и   АН БССР проект «Памир-630Д»   прекратил свое существование.  




Заброшенное военное здание, построенное во   время работ над проектом «Памир». Фото: Глеб Малофеев

Спустя год Горбачев запретил развивать проект боевой лазерной орбитальной платформы «Скиф». Генсек лично приехал на   космодром Байконур   и   запретил запуск ракеты с   динамическим макетом. После, когда благоприятное время для старта было упущено,   а   сама ракета подверглась сильному воздействую непогоды, старт разрешили. Но   один из   механизмов не   сработал и   результаты многолетней работы пошли прахом.


Жизнь продолжается

В 1990-х городок утратил свой секретный статус и   стал вместе с   Соснами микрорайоном Заводского района столицы. Старожилы говорят, что здесь с   тех пор мало что изменилось   — дворы и   подъезды привычно поддерживаются в   идеальном порядке, жители первых этажей высаживают под окнами клумбы с   цветами.




Фото: Глеб Малофеев

Наталья Станиславовна приехала в   городок в   апреле 1984 года и   с   тех пор живет здесь, хотя и   была возможность переехать в   Минск   — ее   все устраивает.


—   В   1984 году для меня кардинально изменились условия жизни, потому что в   Гремихе, на   базе подводников Северного флота в   Мурманской области все было по-другому,   — рассказывает она. —   Подводники из   Гремихи часто уходили в   Северодвинск на   полгода, а   там общежития было не   добиться, условия ужасные. Там было очень тяжело. Когда мы   приехали в   городок, нам сразу дали блок на   две комнаты в   общежитии. Помню, что когда я   увидела наш номер на   две комнаты с   туалетом, умывальником, я   сказала мужу: «Боже мой, Юра, как   же здесь хорошо!» Уже в   августе мы   переселились в   двухкомнатную квартиру   — как раз достроли второй дом.




Фото: Глеб Малофеев

До   развала Союза в   городке успели построить 11 домов. Здесь жили и   морские офицеры, и   армейские, но   все уживались мирно. Бытовые условия для работающих над «Памиром» специалистов создавались по   всем меркам хорошие   — жильем все обеспечены, детский садик прямо на   территории городка, школа   — совсем рядом, в   Соснах, большой магазин «Военторга» со   столовой на   втором этаже. Чего не   хватало в   городке   — с   избытком было в   Минске.




Фото: Глеб Малофеев

Многое из   того, что есть в   городке, создавалось руками подводников.


—   Мы   старались украшать наш городок. У   нас были чудесные такие домики-избушки во   дворах, персонажи   сказок из   дерева. Теперь этого всего нет   — разошлось по   дачам. А   еще мы   посадили много яблонь   — весной городок преображается.




Фото: Глеб Малофеев

В   1988 году в   Сосны пришла часть из   ГДР, но   порядки в   городке остались прежние.  


—   Перед тем как проект закрыли, мы   еще успели получить трехкомнаную квартиру, так как у   нас было двое детей,   — говорит Наталья. —   В   1988 году часть сократили, некоторым подводникам пришлось уехать на   флот дослуживать, но   те, кому выслуги хватало для выхода на   пенсию, предпочли остаться.


Нам можно было уехать в   Севастополь, но   мы   решили остаться в   Беларуси. Потом начались 1990-е, муж уволился, занялся бизнесом. Мы   люди невзыскательные, и   нам всего хватало. Был вариант переехать в   город, но   я   отказалась, потому что здесь все соседи стали своими   — наверное, как и   везде в   военных городках. Мы, подводники, знаем цену таким словам, как взаимовыручка, поддержка в   трудных ситуациях, потому что на   севере без этого не   выживешь.




Фото: Глеб Малофеев

В   объявлениях о   продаже квартир в   городке сообщается, что он   находится в   сосновом лесу, есть вся необходимая для жизни инфраструктура: детские садики, школа, магазины, банк, почта, гастроном. Плюс прямое сообщение с   Минском. Цены на   жилье здесь такие   же, как и   в   столице.


Сейчас из   городка каждые 15 минут отправляются автобусы до   станции метро «Могилевская», он   является частью Заводского района, но   между обыкновенным минским спальником и   городком разница чувствуется: в   подъездах и   дворах почти образцовая чистота, даже привычного граффити здесь практически нет, если не   считать надпись на   стене автобусной остановки «Цой жив».




Фото: Глеб Малофеев

Что может отпугнуть потенциальных покупателей недвижимости, так это городская свалка и   нескончаемые потоки мусоровозов. Тысячи машин ежедневно проезжают по   дороге по   улице Павловского. Другого пути у   них нет   — старую дорогу, по   которой возили мусор на   полигон, закрыли из-за Тростенецкого мемориала. Местных жителей пугает перспектива размещения и   большого городского кладбища   — к   мусоровозам добавятся катафалки?





Колонны мусоровозов
Полигон бытовых отходов

Сам полигон не   доставляет местным жителям дискомфорта   — от   запахов городок закрывает лесной массив. Но, по   словам Наталии Станиславовны, иногда ветер приносит вонь как от   канализационных стоков, и   тогда в   городке никто не   открывает окна и   на   улицу стараются не   выходить.


Инфраструктура в   самом городке не   сильно отличается от   той, что была при Союзе. На   месте магазина «Военторга» теперь «Евроопт», вместо столовой некоторое время был кондитерский цех, потом цех по   пошиву шапок, теперь   — фитнес-зал.




Бывший военторг, за   ним стоит общежитие

Кстати, «ондатровую шапку для солидных мужчин» можно и   сейчас купить.




Фото: Глеб Малофеев

Детей и   раньше, и   теперь в   городке много   — группы в   садике «укомплектованы».


В   2013-м и   2014 году построили два новых дома для военнослужащих   — буквально под их   окнами расположены две действующие воинские части.




Фото: Глеб Малофеев

—   Опасались   ли мы   жить рядом с   институтом, где создавали передвижную АЭС? Знаете, после того, как мы   пожили рядом с   атомными подлодками, уже ничего не   страшно было. Опасения были, когда Чернобыль грохнул. Я   считаю, что это больше повлияло на   рост онкологических заболеваний. Тем более, что, насколько я   знаю, реактор в   Соснах заглушили.


Институт в Соснах продолжает работать. Его сотрудники проводят исследования в сфере ядерных и радиационных технологий в интересах различных отраслей экономики страны, работают над развитием атомной энергетики, разрабатывают методы обращения с радиоактивными отходами и отработавшим ядерным топливом, проводят фундаментальные и прикладные исследования в области ядерной физики, физики элементарных частиц, физики высоких энергий.

 

Теги: Минск