Кaжeтся, вoйнa в   Aфгaнистaнe нe   утиxaлa никoгдa. Кaк и   дeсятки лeт нaзaд, вoины в   чaлмax всe тaк   жe прячутся в   гoрax, вooружeнныe стaринными винтoвкaми, a   нa   обочинах дорог песок пожирает остовы советских танков и   новейших американских броневиков.

Фото: Денис Алдохин

Эта страна оставила незаживающие раны и   в   сердцах белорусов, чьи родные не   вернулись с   чужой войны. Что снится воинам-афганцам, насколько тяжелой была эта ненужная война, 42.TUT.BY расспросил майора в   отставке Михаила Быкова.

Почему Афганистан?

На   выбор будущей профессии Михаила повлиял старший брат, который был кадровым военным, он   и   посоветовал идти в   артиллерию. Четыре года в   Коломенском высшем артиллерийском командном училище пролетели незаметно. Кроме специфических военных навыков, Михаил получил сильную физподготовку, что выручало впоследствии в   Афгане.

  — По   окончании училища у   меня был разряд по   троеборью, я   свободно выполнял 100 раз подъем с   переворотом, хотя это и   не   было рекордом   — в   батарее был парень, который делал это   же упражнение 200 раз.

После распределения Михаила отправили служить в   Казахстан, но   уже тогда Быков думал об   Афганистане.

На   это повлияло много факторов: воспитание в   школе и   в   училище, случайный разговор в   курилке с   обгоревшим танкистом, после которого было «до   боли обидно бездействовать, когда гибнут наши ребята», а   также подвиг земляка   — Героя Советского Союза Николая Чепика. Окруженный душманами, он   взорвал мину МОН-100, уничтожив ценой своей жизни более тридцати моджахедов.

—   Когда нам рассказывали о   Николае, я   не   мог сдержать слез и   понимал, что не   останусь вдали от   этой войны.

Первый рапорт офицера порвал командир батареи, посоветовавший хорошенько подумать, ведь был велик шанс не   вернуться. Вторая попытка оказалась более удачной: во   время очередного партсобрания начальник отдела кадров спросил у   лейтенанта Быкова, не   поменял   ли он   свое решение. Не   поменял.

—   Жене не   говорил до   последнего, только когда уже все документы были готовы и   снялся с   партийного учета   — решился. Спасибо ей, что поняла, посидели вместе на   вокзале, она все плакала да   пыталась отговорить меня, как без этого. Женам военных всегда непросто.

Пустые бронежилеты и   40 градусов в   тени

После подготовки в   специальном горном учебном центре в   Туркменистане из   выпускников сформировали батальон, который своим ходом отправился в   Афганистан.

—   У   нас, артиллеристов, в   качестве транспортного средства использовались бронированные тягачи МТ-ЛБ и   автомобили ГАЗ-66. К   ним никаких претензий   — техника безотказно работала в   любую жару.

Батальон расквартировали неподалеку от   Кандагара. Если ночью было довольно прохладно, то   днем столбик термометра мог преодолевать отметку в   40 градусов.

—   В   такую жару старались не   ходить на   боевые операции. На   броню сесть было невозможно, не   получив ожог. Чтобы спастись от   изнуряющего зноя, внутри палатки держали ведро с   водой. Туда окунали простыню и   затем клали себе на   лицо. Так вот, в   палатке она высыхала за   три минуты…

Внимание! У вас отключен JavaScript, ваш браузер не поддерживает HTML5, или установлена старая версия проигрывателя Adobe Flash Player.

 

Больше видео вы найдете TUT и   на   нашем канале на   YouTube. Подписывайтесь!

Конечно, носить в   такую жару бронежилеты, вес которых доходил до   10   кг, было очень изнурительно, поэтому военные часто вынимали из   них тяжелые пластины.

—   Бывает, заглянешь внутрь МТ-ЛБ, там валяется несколько бронежилетов, возьмешь первый попавшийся, а   он   весит, как пушинка, и   вряд   ли сможет хоть от   чего-то защитить. Так погибли двое моих знакомых бойцов. После зачистки кишлака, который, казалось, был пуст, бойцы несколько расслабились, и   снайпер снял двоих, стоявших на   открытой местности. Стрелял из   БУРа, Мише Масалкину пуля вошла прямо в   грудь, второй, молодой парень по   фамилии Кожевников, был в   ранен в   живот, спасти его не   смогли.

Душманы, когда понимали, что сбежать некуда, часто прятали оружие в   кустах или бросали в   колодцы с   водой. Поднимали руки и   говорили, что они мирные   — «дуст»   — и   их   надо отпустить. Порой у   них это получалось, но   чаще всего таких перекинувшихся моджахедов выявляли   — их   выдавало натертое плечо, на   котором носилось оружие, и   мозоль на   указательном пальце, жавшем на   курок, и   другие признаки.

Обувь из   покрышек

Афганцы жили довольно бедно, вспоминает Быков, семьи большие, а   кормить нечем. На   каждое задание он   брал с   собой конфеты, печенье, тушенку и   раздавал местной детворе.

—   Мы   до   сих пор встречаемся на   годовщинах с   афганской диаспорой, которая живет в   Минске. Они говорят: «у   нас нет обиды на   вас, вы   воевали, но   вы и   помогали».

Особенно востребованы были автомобильные покрышки, из   которых местные жители делали обувь и   продавали на   рынке, а   еще из   покрышек делали ведра. Металл, которого в   Афганистане было очень мало, тоже ценился: зачастую подбитый неподалеку от   кишлака БТР разукомплектовывался в   мгновение ока.

Водители «наливников»   — настоящие смертники

По   словам Михаила Быкова, военные погибали практически каждый день. Водители автомобилей-«наливников» (бензовозов) были практически смертниками. Душманы устраивали настоящую охоту на   такие транспортные средства   — один выстрел из   гранатомета, и   машина превращалась в   горящий факел.

Но   бросить такой автомобиль было нельзя   — ценой своей жизни солдаты их   уводили с   дороги, чтобы другие могли проехать, иначе остановившаяся колонна становилась хорошей мишенью.

Сожженная колонна советских бензовозов. Фото: shadrinsk.info

Вообще, любой выезд на   задание колонной был игрой со   смертью. Бойцы предпочитали ездить на   броне, потому что так в   случае подрыва могли уцелеть. А   вот мехвод и   башенный стрелок обычно погибали.

  — На   одном из   заданий МТ-ЛБ нашего батальона подорвался на   мине, мехводу оторвало обе ноги, но   парень выжил, мы   его потом в   госпитале навещали, он   не   сломался. В   это время в   батальон как раз прибыла новая техника, водить было некому. В   итоге я   вызвался добровольцем и   некоторое время исполнял обязанности мехвода, благо с   техникой был на   ты.

Со   смертью Быков познакомился в   первом   же бою, когда его батарея 82-мм минометов прикрывала проход колонны.

—   Душманы устроили засаду на   «наливники», следовавшие в   Кандагар. Налет начался с   мощного взрыва фугаса, заложенного у   дороги. Саперы не   смогли его заметить, и   четыре наших парня погибли, помочь им   было нечем. Мы   сразу   же накрыли огнем кусты, откуда велся обстрел бензовозов.

Стволы на   такой жаре здорово грелись   — пороховой заряд от   жары срабатывал еще в   стволе, и   оружие начинало «плеваться»   — мина летела недалеко и   представляла опасность для своих. В   этом случае следовала команда «ложись», а   после стрельба возобновлялась   — промедление могло стоить жизни нашим бойцам.

В   отпуск возили гробы

Когда приходило время отпуска, в   отделе кадров, узнав, куда кто едет, часто давали в   нагрузку отвезти гроб родственникам погибшего бойца. Михаил Быков вспоминает, что такие поездки были не   только тяжелы морально, но   и   порой опасны.

Фото: andreistp   — LiveJournal

—   И   это не   только упреки, почему стоишь здесь живой, а   мой сын, муж, отец лежит мертвым, почему не   уберег? В   Средней Азии часто доходило до   рукоприкладства, когда в   очередной аул приходил гроб, и   никого не   волновало, что привезший погибшего с   ним даже не   служил. Порой спасти от   расправы могли только военком и   милиция. Я   знал человека, который отвез почти два десятка гробов, трудно представить, что он   пережил.

Из   отпуска старались привезти березовые веники, которые очень ценились, потому что баню любили все, а   делать веники было не   из   чего. И, конечно   же, сало. Все это помогало забыть хотя   бы на   время о   войне.

Костыли были в   дефиците

В   Афганистане Михаилу Быкову довелось провоевать всего год. Во   время одного из   тяжелейших боев на   «Черной площади» он   получил серьезное ранение.

  — Мы   загнали «духов» в   мешок и   методично добивали остатки банд, которые отчаянно сопротивлялись. В   пылу боя не   заметил, как наступил на   мину или «духи» достали из   гранатомета   — до   сих пор не   знаю, чем именно. После взрыва я   упал, но   подняться уже не   смог   — нога была практически оторвана и держалась лишь на сухожилиях.

Снимок носит иллюстративный характер. Фото: wikimedia.org

Мне укололи промедол (наркотический анальгетик. —   Прим. ред.) и   погрузили в   БТР, в   котором, как назло, закончилось горючее. Тогда мой друг капитан Виктор Трощенок под огнем противника подогнал свой бронетранспортер и   слил с   него топливо, чтобы заправить наш. К   сожалению, ему так и   не   суждено было вернуться в   родной Витебск.

Лечение проходил в   кабульском госпитале, помню, когда меня выписали, медсестра довела до   медицинского ГАЗ-66, усадила и   забрала костыли. Помню, я   еще сильно удивился и   спросил: «А   как   же я   дальше буду?». На   что медсестра ответила, что костылей всем больным не   хватает, и   отдать их   насовсем она не   может.

Уже в   самолете познакомился с   семейной парой врачей из   Борисова. Мы   разговорились, и   они мне подарили костыли. Я   их   до сих пор храню как реликвию.

Больше не   будет смертей

Даже лишившись ноги Михаил Быков решил продолжить службу. Выписавшись из   госпиталя, получил направление на   работу в   военкомате, где и   встретил сообщение о   выводе войск.

Тогда я   испытал огромное облегчение, понял, что все кончилось, больше не   будет смертей, не   будет военных, которые привозят гробы на   родину.

С   тех пор остались только сны, в   которых вижу боевых товарищей, и   когда они погибают, просыпаюсь в   холодном поту. С   годами это происходит все реже, но   боль все не   отпускает.

Несмешные истории

—   Читал   ли я   книгу Светланы Алексиевич «Цинковые мальчики»? Да, конечно, но   комментировать не   хочу. Не   понимаю, с   какой целью писалась эта книга. Я   знаю, она была в   Афганистане, но   зачем так писать? Впрочем, Бог ей   судья.

Памятник Михаилу Чепику. Фото: desants.livejournal.com

Михаил Быков сожалеет, что сегодня многие, прочитав одну-две статьи, принимаются судить, апеллируя к   цифрам, и   не   понимают, что было на   самом деле.

  — Помню, на   открытии музея Николая Чепика (белоруса, Героя Советского Союза, погибшего в   Афганистане. —   Прим. ред.) ко   мне подошел журналист. Меня попросили сфотографироваться на   фоне бюста погибшего товарища, а   затем ответить на   несколько вопросов. И   первым был: «Расскажите про смешные случаи в   Афганистане». Я   просто развернулся и   ушел.

Поймите, я   никогда не   был за   войну, ни   за   какую. Но   оставьте афганскую войну нам. Судить о   том, что там было, могут только те, кто прошел через нее: солдаты, матери погибших, вдовы, инвалиды. Этого не   выбросишь из   души, это наш крест.

Читайте также




Когда скорпионы страшнее пуль и   какой «метлы» боялись душманы? Как белорус воевал в   Афганистане


Малярия, змеи и   переговоры с   местными: история белорусского вертолетчика в   Африке

 

Теги: Витебск, Минск